Мы приближаемся ко вступлению в 21 век, и все в мире становится все более и более относительным. Есть то, что находится впереди – и есть то, что находится позади. Есть верх – и есть низ. В этом относительном мире ничто не является абсолютно правильным. Невозможно, например, сказать, что север – это правильно, а юг – это неправильно. И то, и другое – просто реальные факты.

Абсолютно правильно поступать можно только в том случае, если не оказываться в плену у так называемых фактов относительного мира, а жить в соответствии с абсолютными принципами Неба и Земли. Тот, кто не живет в соответствии с ними, не может быть правым.

Эффективное действие рождается только из понимания того, что соответствует принципам Неба и Земли. Недостаток такого понимания ведет к ненужным усилиям, или к мури, что буквально переводится как «недостаток принципа», и этого следует избегать. Я всегда думал именно так и всегда стремился поступать таким образом, чтобы не предпринимать неверных усилий и не противоречить этим принципам.

Айкидо – это путь, на котором человек может находиться в гармонии с энергией Неба и Земли. Однако многие приверженцы будо часто говорят о нелогичных вещах и предпринимают неправильные усилия и делают невозможные вещи. Я стараюсь жить так, чтобы находиться в согласии с принципом.

Вымыслы и реальность: чему на самом деле я научился у мастера Морихея.

Что было самым важным из того, чему вы научились у Морихея Уесибы?

Сегодня люди чаще всего говорят об энергии в каком-то оккультном смысле. Я бы сказал, что сам я не делал ничего, хотя бы отдаленно связанного с оккультизмом. С другой стороны, то, что говорил сенсей Уесиба, часто звучало, как оккультизм.

Но в любом случае я начал изучать айкидо потому, что видел, что сенсей Уесиба действительно владел искусством расслабления. Он мог генерировать столько энергии только потому, что был расслаблен. Я стал его учеником для того, чтобы научиться от него именно этому. Откровенно говоря, на самом деле я никогда не слушал большую часть того, что он говорил.

Рассказы о том, что сенсей Уесиба мгновенно перемещался в пространстве или вырывал из земли сосны и размахивал ими, являются выдумками. Я всегда призывал тех, кто имеет отношение к айкидо, ничего подобного не писать. К несчастью, многие меня, похоже, не слушали. Вместо этого они преувеличивали размеры этого дерева и утверждали, что оно имело 10 см в диаметре. В действительности очень трудно вытащить из земли даже один корень лопуха – так как же можно вырвать из земли с корнями сосну диаметром 10 см? Это всего лишь преувеличение наподобие тех, которые мы видим в старомодных сказках.

После смерти сенсея Уесиба истории эти стали совсем уж невероятными — он уже мог мгновенно перемещаться или внезапно возникать в другом месте на расстоянии километра. Рассказывают и другую чушь. Я провел с сенсеем Уесибой очень много времени и могу утверждать, что сверхъестественными способностями он не обладал.

Сенсей, для своих 76 лет у вас прекрасное здоровье. Оно всегда было таким?

На самом деле я был очень болезненным ребенком. Мой отец сказал, что мне следует стать сильнее, и отправил меня заниматься дзюдо, которое преподавалось в университете в Кейо. Я упорно тренировался и в конце концов действительно окреп, но после того, как я начал осваивать в Кейо программу подготовки в колледж, обострение плеврита заставило меня на год приостановить обучение. Сила, которую я с таким трудом смог развить, начала от меня уходить.

Мысль о том, что я потеряю все, чего с таким трудом достиг, была для меня невыносимой, и я попытался заменить дзюдо другими видами тренировок – дзадзен (сидячей медитацей дзен) и мисоги (очищением). Я поклялся не допустить, чтобы силы покинули меня, даже если это меня убило бы. Забота о собственном здоровье и жизнь полуинвалида никак не помогли бы мне восстановить свои силы, поэтому я послал все к черту и решил, что буду тренироваться даже с риском для жизни. Айкидо также было частью моих тренировок. Я сосредоточил свои мысли на том, что я здоров, и через некоторое время рентгеновское обследование показало, что плеврит полностью исчез. Удивительно, но мне стало лучше.

Достаточно смутно, но уже тогда я чувствовал, что мое тело заставили выздороветь мой ум и мой дух (кокоро). Я понял, каким важным является состояние ума. Болезнь на физическом уровне – ладно, пускай, но нельзя, чтобы она захватила ваш ум и вашу Ки. Когда в Японии у кого-то возникают проблемы со здоровьем, такое состояние мы называем yamai или byo, что означает просто болезнь. Когда проблемы захватывают и Ки больного, мы называем его состояние byoki. Тело может быть поражено болезнью – но нельзя позволить ей захватить Ки. Если дух крепок, будет крепким и тело.

После своего выздоровления я вернулся в клуб дзюдо, но не мог заставить себя тренироваться с прежним энтузиазмом. Одной из причин было то, что в дзюдо основное внимание уделяется телу, а не состоянию ума. Я же полагал, что ум управляет телом, и тело можно заставить выполнить все, что угодно, если проработать это в уме.

Меня не было в додзё почти два года. Я ушел оттуда, имея второй дан, а когда я вернулся, все остальные имели уже 4-й или 5-й дан. Даже те, кто имел только третий дан, настолько опередили меня, что всегда меня бросали. Это было вовсе не интересно и вовсе не весело.

Рассчитывая укпепить свои силы, я вернулся домой и начал заниматься отработкой ударов ногами по опорным столбам своего дома. Я наносил около двух тысяч ударов за день, и стены дома начали разрушаться. Моей старшей сестре это не понравилось, и она заставила меня перебраться в сад. Через несколько недель я добился того, что работал ногами с такой же ловкостью и быстротой, как руками. Я вернулся в додзё и смог бросать кого угодно.

Встреча с Морихеем Уесибой

Когда вы поступили в додзё Уесибы?

Кажется, в 1940 г. Примерно через неделю туда же пришел Кисабуро Осава. Я же размышлял о том, как плохо обстоят дела с боевыми искусствами, если я всего лишь пару недель тренировался самостоятельно и, вернувшись в свое додзё дзюдо, смог всех победить. «Зачем заниматься таким воинским искусством?» — думал я. Именно тогда я и встретил сенсея Уесиба. Об учителе, обладающем феноменальной силой, мне рассказал один из старших учеников клуба дзюдо по имени Согей Мори. Он спросил, хочу ли я его увидеть, дал мне рекомендацию, и я отправился.

Когда я прибыл в додзё, сенсея Уесибы там не было, и меня встретил учидеси по имени Матсумото. Я спросил его, что такое айкидо вообще. От ответил: «Дайте мне вашу руку, и я вам покажу». Я понял, что он хочет что-то со мной сделать, и вместо правой протянул левую руку. Я был правшой и намеревался сохранить свою самую сильную руку в резерве. Он схватил мое запястье и выполнил резкую технику никкьо. Эта часть моего тела не была достаточно закалена, и мне было мучительно больно. Я наверняка побледнел, но не собирался позволить ему одолеть меня и продолжать терпеть боль, а затем нанес ему удар правой. Он растерялся и отпустил меня.

Я уже начал думать о том, что если это и есть айкидо, мне лучше о нем забыть и ехать домой. Но тут вернулся сенсей Уесиба. Я протянул ему рекомендательное письмо, и от сказал: «А, да, это от мистера Мори…» Затем в качестве демонстрации он принялся бросать по всему додзё учидеси, который был крупнее него.

Это казалось мне просто мошенничеством – до тех пор, пока сенсей Уесиба не велел мне раздеться и напасть на него. Я встал в стойку дзюдоиста и двинулся на него, чтобы его схватить. К моему величайшему изумлению, он отбросил меня так легко и мягко, что я не смог даже сообразить, что произошло. И тогда я понял, что это было то, чем я хотел бы заниматься. Я попросил разрешения быть зачисленным немедленно и со следующего утра начал ежедневно приходить в додзё.

Я обнаружил, что тренировки в додзё какие-то странные и даже загадочные и просто умирал от желания узнать, как все-таки выполнять техники. Если против вас используют силу, вы всегда можете как-то реагировать и бороться. Но ситуация совсем иная, если вам ничего особенного не делают, а вы тем не менее падаете. Я думал: «О-о, это то, что нужно!»

Вначале я не имел ни малейшего представления о том, что происходит. Даже ученики средней школы бросали меня без особого труда. Это касалось мне очень странным, и я пытался хватать их еще сильнее, но, разумеется, отлетал от них еще с большей легкостью.

В этот же период времени я занимался в Ичикукай. Обычно накануне тренировок по айкидо я сидел там, практикуя дзадзен и мисоги. Целью занятий было достижение состояния просветления, в котором тело и ум освобождались от всякого напряжения. Это сильно выматывало, и когда потом приходил на тренировку по айкидо, я чувствовал себя смертельно усталым. Однако к своему удивлению я обнаружил, что те, кто раньше обычно меня бросали, теперь совершенно не могли этого сделать! А мне выполнять на них броски было совсем не трудно. Всем казалось это очень странным, и они говорили: «Что происходит с Тохеем? Он отсутствует на тренировках, а возвращается в зал более сильным, чем прежде!»

Противнику значительно сложнее бросить вас, если вы не будете напрягаться – вам же в этом случае бросать его гораздо легче. Я подумал о сенсее Уесиба и понял, что выполняя техники айкидо, он был на самом деле расслаблен. Именно тогда я понял истинный смысл слово «расслабление».

Я продолжал заниматься дзадзен и мисоги и продвигаться в айкидо. Приблизительно через полгода меня даже отправили преподавать его в Академии военной полиции в Накано и частной школе (дзюку) Симеи Окава. Меня бросить не мог никто, кроме сенсея. Такого уровня я достиг всего лишь за полгода, так что я думаю, что тратить на это пять или десять лет – это слишком много.

Даже сейчас большинство занимающихся изо всех сил старается изучать техники – я же с самого начала знал о Ки.

Как вы думаете, когда сенсей Уесиба овладел этим «искусством расслабления»?

Видимо, когда он жил в Аябе и был сильно погружен в религию Омото. Сенсей Уесиба часто рассказывал нам историю о том, как однажды он стоял у колодца, умываясь после тренировки, и вдруг почувствовал, что его тело стало совершенным и непобедимым. С удивительной ясностью он понял голоса птиц и насекомых и всего, что его окружало. Такое состояние продолжалось всего минут пять, но, думаю, искусством расслабления он овладел именно тогда.

К сожалению, он рассказывал об этом в выражениях, которые имели религиозную окраску и потому другим были непонятны.

Перед войной сенсей преподавал в Военно-морском колледже. Одним из его учеников был принц Такамацу (младший брат императора Сова).Однажды он показал на сенсея Уесибу и сказал: «Попытайтесь поднять этого немолодого человека». Четверо сильных моряков старались изо всех сил, но поднять его не смогли.

Сенсей об этом рассказывал так: «В мое тело вошли все божественные духи Неба и Земли, и я сделался недвижимым, как тяжелая скала». Я слышал сотни раз, как он рассказывал об этом. Все понимали его буквально и верили ему.

Что касается меня, то в мое тело божественные существа никогда не входили. Нелогичных объяснений такого рода я никогда не давал.

Однажды, когда я вместе с сенсеем был на Гавайях, двум сильным гавайским ученикам было предложено меня поднять. Они уже знали, что сделать это не могут, поэтому особенно и не старались. Но сенсей, который находился рядом и наблюдал, вдруг вскочил на ноги и сказал: «Стойте, вы можете его поднять! Остановите их! Эта демонстрация не годится!»

Дело в том, что накануне вечером я пил, и пил до трех часов утра, и сенсей знал, в каком состоянии я явился домой. Он сказал тогда: «Боги никогда не войдут в тело такого пьяницы, как ты! Если бы они это сделали, они опьянели бы сами!» Поэтому-то он и думал, что ученики меня все-таки поднимут.

На самом деле все это не имеет никакого отношения к богам и духам. Дело всего лишь в том, чтобы понизить свой центр тяжести. Я это знаю и этому учу своих учеников. Если бы это могли делать только какие-то особые люди, все это было бы лишено всякого смысла. Если в чем-то есть смысл, этим «чем-то» может овладеть любой.

Как правило, только люди, обладающими так называемыми сверхъестественными силами могут выполнять что-то необычное. При этом они называют это необычное, как им угодно. Другие делать это не могут и научить их этому нельзя, потому что то, что они пытаются делать, не принадлежит реальному миру. Но все это неправда! То, чему учу я, может сделать любой. То, чему учу я, просто живет в техниках айкидо. Все, что вы должны знать – это знать, как выполнять их правильно. Было бы большой ошибкой думать, что для этого необходимы сверхъестественные силы и присутствие богов. Учить правильно я считаю своей обязанностью.

Личность Морихея Уесибы

Занимался ли в додзё в 1940–1941 гг. кто-нибудь из тех, кто позже сделал себе имя?

Когда я поступил в додзё, таких людей не было. Учеников и учидеси пракиически не было вообще.

Каковы ваши самые сильные впечатления о Морихее Уесибе?

Он казался приятным пожилым человеком. Всегда улыбающимся. Во многих отношениях он очень походил на ребенка.

Об О’Сенсее у нас мало документов, и нам трудно получить представление о его каждодневной жизни. Говорил ли он что-нибудь об обычных бытовых вещах? Если судить по записям его голоса, которыми мы располагаем, он больше походил на существо с другой планеты.

Да, я понимаю, о чем вы говорите. Его разговоры производи именно такое впечатление.

Я слышал, что иногда он мог разразиться гневом.

Действительно, это случалось часто. Но по отношению к женщинам он всегда был добр. Я никогда не видел, чтобы он сердился на женщину. Интересно и то, что его гнев никогда не был направлен непосредственно на того человека, который его, казалось бы, рассердил. Он гневался как-то сам по себе, не умея или не желая направить свой гнев на того, кто его вызвал.

Как-то раз молодой ученик по имени Курита заметил, что сенсей пытается удобнее устроиться на своем стуле, и попытался ему помочь. Сенсей взорвался и потребовал объяснить, что этот студент делает. Бедняга не понимал, что происходит, пока я не подсказал ему, что сенсей принял его действия за озорство.

Какой была реакция О’Сенсея, когда вы начали основывать обучение на принципах Ки?

Он отнесся к этому ревниво и говорил всем, что меня не нужно слушать. Он часто говорил: «Айкидо мое, а не Тохея. Не слушайте, что говорит Тохей». Он заходил в додзё и говорил что-то вроде этого – особенно если я занимался в женской группе. Со своей прямотой и простодушием он был как ребенок – очень искренний и непосредственный.

Часто в додзё приходили люди, связанные с религией, и брали у него деньги, льстиво называя его «Морихей Уесиба, ками айкидо» и тому подобными именами. Он почти никогда не тратил деньги на себя, но денег у него никогда не было, потому что он постоянно раздавал их.

Получение десятого дана

Мне первому официально дали десятый дан. Самым высоким уровнем был вначале восьмой дан, но поскольку Гозо Сиода в Ёсинкане начал очень активно обучать айкидо, Киссемару Уесиба и мистер Осава решили, что если ввести девятый дан, который они предложили мне, это укрепит позиции Хомбу Додзё. Я сказал, что необходимости вводить более высокие даны нет, но они продолжали настаивать, что это усилит Хомбу Дозё, и я в конце концов согласился. Мы отметили новый ранг в развлекательном районе Гинза.

С нами были и Гозо Сиода, и Кендзи Томики.

Однако пока я был в Соединенных Штатах, девятый дан получили еще пять человек, и этот факт от меня пытались скрыть. Я посчитал, что сделать с этим ничего нельзя – если у нас был такой учитель, подобные вещи должны были происходить – и решил об этом больше не думать.

Когда я вернулся в Токио, меня удивило то, что сенсей Уесиба встречает меня в аэропорту – это было в первый и единственный раз, когда он сделал нечто подобное. Когда мы приехали домой, он предложил мне выпить, и через некоторое время я немного развеселился и начал улыбаться. Видимо, ему было это приятно, и он даже поднялся, чтобы исполнить традиционный танец, который всегда доставлял ему удовольствие. Все это происходило, разумеется, потому, что он думал, что я буду расстроен тем обстоятельством, что он дал девятый дан еще пятерым ученикам — после его уверений в том, что я буду единственным человеком с девятым данном. То, что я на самом деле не был этим расстроен, привело его в хорошее настроение.

Через два или три дня он начал просить меня принять десятый дан. Я ответил: «Сенсей, не просите меня об этом. Если я получу десятый дан, конца этому не будет!». Он принял во внимание мою просьбу, и я остался с девятым даном. Однако через три года, как раз перед тем, как он умер от рака, он вернулся к своему предложению. Он сказал мне: «Коичи-сан, пожалуйста, примите десятый дан». Я чувствовал, что обязан согласиться, потому что было бы неуважением отказываться дальше и заставлять его упрашивать меня.

Очень скоро начали говорить о том, что я вовсе не единственный человек, получивший десятый дан. Во избежание каких-либо проблем я предложил вернуть свой десятый дан назад, но вмешался мистер Осава и для того, чтобы подтвердить, что официальным является мой сертификат, а не какие-либо другие, поставил на нем первый номер. Мы отпраздновали это на большой вечеринке в отеле Акасака Принц.

Пока я был в Айкикай, мой десятый дан был единственным, но как только я из Айкикай ушел, требовать его стали многие.

Вы сказали, что когда вы начали основывать свое обучение на принципах Ки, О’Сенсей почувствовал ревность и говорил, чтобы вас не слушали. С другой стороны, он дал вам десятый дан. Какие у него были намерения, когда он это делал? Признавал он вас или нет?

Думаю, он признавал и принимал меня. От прекрасно сознавал, что равных мне тогда не было. Возможно, он чувствовал, что если он не продвинет таким образо меня, он не сможет продвинуть и других. Но поскольку он был как ребенок, он не мог ждать и сильно торопился.

Как относился ко всему этому Киссемару?

Первоначально Киссемару не собирался активно работать в айкидо. Он говорил: «В этот мир пришли заниматься айкидо такие люди, как мой отец и мистер Тохей. Хотя я родился в этой семье и эта роль мне предназначена, я предпочел бы иметь дом, уходить на работу утром и возвращаться вечером». Он рассчитывал, что его роль в качестве генерального директора организации будет более административной, а центром, от которого идет все обучение, он не станет. Когда сенсей Уесиба умер, мистер Нао Сонода высказал предложение сделать Киссемару генеральным директором, а меня – вторым Досю. Но сенсей Уесиба просил меня поддерживать Киссемару, и я сделал все возможное, чтобы он занял положение, которое сделало его и центром обучения, и центром администрирования – и именно так в конце концов все и получилось.

Я был удостоен чести быть рядом с сенсеем в последние часы его жизни. Он сказал: «Коичи-сан, это вы? Я прошу вас сделать для моего сына все возможное». Я ответил, что до тех пор, пока от меня что-то зависит, ему ни о чем не нужно беспокоиться. «Это хорошо… Я прошу этого у вас,» — сказал он и закрыл глаза. Вскоре после этого он испустил последний вздох.

Мистер Сонода неоднократно предлагал, чтобы Досю стал я, однако я был решительно настроен сдержать данное мною обещание. Чтобы положение Киссемару было еще более прочным, я протолкнул идею, чтобы он был и Досю, и директором. Тогда он выражал благодарность за мои усилия, но спустя год его позиция изменилась. Приблизительно тогда же он поехал в Соединенные Штаты и начал снимать со стен додзё мои портреты.

Отделение от Айкикай

Когда это произошло?

Приблизительно через три года после смерти сенсея Уесиба, в 1971 или 1972 году. До этого времени почти во всех американских додзё висели и фотографии Основателя, и мои фотографии, однако Киссемару начал снимать мои и заменять их своими.

Но после смерти О’Сенсея у вас, кажется, были хорошие отношения? Почему позже они изменились?

В 1971 году я предложил, чтобы в пределах Айкикай мы преподавали также и концепцию Ки. Я чувствовал, что если мы, отрабатывая техники, будем на поверхностном уровне без конца просто повторять движения, к большим результатам это не приведет, потому что айкидо включает в себя Ки. Я предложил мистеру Осава создать специальный класс по изучению Ки в качестве основы для изучения айкидо. От отверг эту идею и сказал, что в пределах Айкикай она не может быть реализована, потому что Айкикай – это айкидо Киссемару, и ядро тренировок должно составлять то, чему учит он. Я понял, что при таких условиях мне просто нет места, и спросил, могу ли я реализовать свое предложение за пределами додзё. Мне ответили, что это будет вполне нормально, и я организовал класс, в котором мы не только практиковали айкидо, но и изучали Ки.

Думаю, что мое учение о Ки внесло большой вклад в развитие айкидо. Бесконечное повторение техник айкидо подходит студентам и другим молодым людям, однако люди более старшего возраста, обладающие меньшей выносливостью, через некоторое время часто вынуждены прекратить тренировки. Мои слова о Ки хорошо воспринимали самые разные люди, включая представителей самых высоких деловых кругов – менеджеров, первых руководителей и т.п. Однако мистер Осава и мистер Киссемару считали, что то, что я делаю, к айкидо не имеет отношения.

В Соединенных Штатах айкидо воспринимали через термины «работа разума» и им подобные. В Японии айкидо просто называли айкидо, и я посчитал необходимым внедрить концепцию Ки и в Японии тоже.

Мистер Осава был прекрасным человеком и выслушал все, что я хотел сказать. Но в то время он делал все, чтобы поддержать Киссемару, и потому он пытался помешать людям тренироваться у меня.

Мне запретили говорить о Ки в пределах Айкикай,но я сказал, что за его пределами я свободен делать все, что захочу. С этим я и открыл свой класс в Олимпийском центре. Он оказался очень популярным, и через три месяца там занималось уже сотня учеников. Когда мистер Осава об этом услышал, он был очень удивлен и пришел спросить меня, не соглашусь ли я открыть такой же класс в Айкикай! Я очень рассердился и сказал, что с этим предложением они немного опоздали.

Из тех, кто занимался в моем Ки-классе, никто ничего об айкидо не знал и заниматься айкидо они не собирались, потому что пришли учиться совсем иному. Ничего этого не случилось бы, если бы я с самого начала открыл класс Ки в Айкикай. Я понимал ситуацию, в которой находился мистер Осава, и знал, что он в любом случае тогда был вынужден мне отказать; думаю, что ему самому эта ситуация не нравилась. Когда в 1990 году в префектуре Точиги была открыта Генеральная Штабквартира Общества Ки, он встретился со мной как частное лицо и внес небольшое пожертвование.

Рассказы о послевоенном айкидо

Что за люди занимались в Айкикай после войны?

У меня учились многие из тех, кто сейчас сам преподает айкидо… Тада, Арикава, Ямагучи, Окумура, Ямада, Чиба. Ямада до сих пор иногда ко мне заходит.

Может быть, вы помните какие-нибудь интересные истории, происходившие на тренировках?

Нет, ничего интересного я не помню.

Однажды, когда у меня было похмелье, я тренировался с Тамурой, который сейчас во Франции. Я сказал ему: «Будь внимательней, я буду бросать тебя жестко». Он, наверное, это предупреждение недооценил, потому что после того, как я выполнил бросок, он полетел через все додзё и попал рукой в оконное стекло. Ему нужно было попытаться остановиться в таком положении, но он начал вытаскивать руку обратно и, разумеется, порезался об острые края. Когда я это увидел, я рассердился и не подумав стал кричать на него за то, что он не подождал и не попытался освободить руку более безопасным способом. Я тут же об этом пожалел, сообразив, что жестоко кричать на него в момент, когда ему очень больно. В тот вечер я забрал его с собой и оставил в городе.

В другой раз я взял на демонстрацию в Хирацука Тамуру и Чиба. Поскольку это было еще во время оккупации, всякие демонстрации воинских искусств были запрещены. Демонстрации айкидо, однако, разрешались, и мы выступали перед командиром гарнизона этого района. Наши объяснения о том, что в айкидо не происходит никаких схваток, принимались очень хорошо и вызывали симпатию у присутствующих.

Во время демонстрации я показывал технику с дзё, которая позволяет сбить партнера с ног. Чиба попытался как-то отреагировать на это. Я очень не люблю, когда люди нарочно падают так, как это сделал он, поэтому я сказал ему прекратить делать то, что не нужно, и выполнил бросок со всей силой. Он взлетел верх и полетел вниз, упав практически прямо на голову. В какой-то момент я испугался, что произошло нечто-то ужасное, и с большим облегчением увидел, что он приземлился вполне безопасно.

У меня был ученик, который занимался в Айкикай и которого очень хвалили за его умение выполнять укеми. Он часто сопровождал Основателя. Однажды во время демонстрации в Хибийа Кокайдо (место, где проходили Всеяпонские демонстрации до того, как для этого стали использовать Будокан) он работал у меня в качестве уке. Однако он начинал падать еще до того, как я выполнял бросок. Я сказал: «Какого черта ты падаешь раньше, чем я начал тебя бросать? Убирайся отсюда!». При этом присутствовало много зрителей. Думаю, это их удивило – однако для них это было неожиданной возможностью убедиться в том, что техники айкидо не являются надувательством и не отрепетированы заранее.

Когда мне было 49 лет, я сделал учебный фильм по айкидо, в котором уке работали Масандо Сакаки и Сейсиро Эндо. Эндо можно также увидеть в книге под названием Shinshin Toitsu Aikido, которая состоит главным образом из фотографий. Саотомэ и Ичихаси – да, их я в тот или иной период времени тоже обучал.

Были ли у вас какие-нибудь интересные истории после того, как вы ушли из Айкикай?

Около десяти лет назад во Франции ко мне пришла группа учеников Тамуры. Очевидно, Тамура полагал, что из-за своего возраста я больше не могу заниматься айкидо и буду работать только силой Ки. По-моему, они пришли, чтобы собственными глазами убедиться, правда это или нет, а также взглянуть на человека, имеющего десятый дан по айкидо. Из них я выбрал восемь человек или около того и устроил рандори. Домой они уходили со словами: «Сенсей Тамура, видимо, ошибался!»

Взгляд на айкидо с точки зрения единственного высказывания Темпу Накамура.

Чем отличается Синсин Тойцу Айкидо от айкидо Морихея Уесибы?

Когда я приехал на Гавайи и попытался применить техники, которые узнал от сенсея Уесибы, я обнаружил, что многие из них не эффективны. То, что сенсей делал, и то, что он говорил, было совершенно разными вещами. Например, несмотря на то, что он был очень расслаблен, студентам он говорил выполнять жесткую, энергичную технику. На Гавайях, куда я приехал, были такие сильные парни, как Акебоно и Конисики (два хорошо известных борца сумо). Для того, чтобы защититься от них, бесполезно применять любую силу и мощь.

Когда вас жестко контролируют или делают болевое удержание, часть тела, которая находится под контролем, просто не может двигаться. Вы можете попытаться двигать только теми частями тела, которые свободны, но чтобы выполнить это успешно, вы должны расслабиться. Даже если ваш противник контролирует вас всей своей силой, вы можете его отбросить, если в момент выполнения броска вы расслаблены. Во время своего первого пребывания на Гавайях я экспериментировал в первую очередь именно с этим, и когда я вернулся в Японию и посмотрел на сенсея Уесибу, я понял, что свою технику он на самом деле выполняет в очень расслабленном состоянии.

Когда я был с сенсеем Уесибой, меня обучал еще Темпу Накамура. Именно он первый научил меня тому, что «телом двигает разум». Его слова поразили меня, как удар электричеством, и открыли мне глаза на весь мир айкидо. С этого момента я начал пересматривать техники айкидо. Я отказался от техник, которые были нелогичны, и отобрал и усовершенствовал те, которые посчитал полезными.

Сейчас мое айкидо приблизительно на тридцать процентов состоит из айкидо сенсея Уесибы и на семьдесят процентов – из моих собственных техник.

Вы, возможно, подумаете, что самую важную часть своих тренировок я провел на Гавайях. Кстати, причиной, по которой я туда поехал, было в первую очередь приглашение Нисикай – группы, занимающейся сохранением здоровья по методу Ниси. Однако они намеревались использовать мои возможности в воинских искусствах против кого-то, кто был сторонником реслинга, и оперировать моим приездом для того, чтобы построить зал для своих собраний. Я узнал об этом перед самым своим отъездом из Японии, когда отказываться было слишком поздно, и я решил ничего не отменять.

Гавайцы очень откровенно выражали свое первое впечатление обо мне. Они говорили: «А, сенсей, да вы еще так молоды, не так ли?» Потом они говорили: «Сенсей, у вас такой маленький рост…» Потом они добрались до сути и спросили: «Сенсей, а вы уверены, что на самом деле умеете это делать?». Я понял, что единственное, что мне сейчас остается – это показать им, что я могу, чтобы они увидели это своими собственными глазами. После этого все местные борцы и специалисты по воинским искусствам стали моими учениками. Через несколько месяцев был образован Гавайи Айкикай, а меня до конца моей жизни сделали почетным капитаном местных полицейских сил. Такого у сенсея Уесибы никогда в жизни не было.

Нам бы хотелось спросить вас о техниках с оружием. В Айкикай Хомбу есть несколько шиханов, которые утверждают, что в современном айкидо нет техник с оружием. С другой стороны, такие учителя, как Морихиро Сайто сочетает техники с оружием и техники без оружия (тайдзюцу). Как вы думаете, являются ли техники с оружием частью айкидо?

Смешно утверждать, что техник с оружием в айкидо нет. Так говорят те, кто их не знает. Приходите и посмотрите, что мы делаем с оружием в Обществе Ки. Это есть и в учебных фильмах. Совершенно очевидно, что в айкидо есть техники с оружием, и мне стыдно, когда утверждают обратное. Может быть, мне нужно поехать к ним и научить их?

Один из моих экзаменов по физической подготовке посетили мистер Ёсио Сугино (глава Юсин Додзё, филиал Айкикай и обладатель десятого дана Катори Синто-Рю). Посмотрев, как наши ученики работают с оружием, он похвалил их: «Я вижу, многие здесь стремятся достичь уровня О’Сенсея».

Сенсей Тохей, благодарю вас за то, что вы потратили на нас столько времени.

Справка о Коичи Тохее

Коичи Тохей родился в 1920 году в Токио и в ранней юности переехал в префектуру Точиги. С детства он имел хрупкое здоровье и вынужден был постоянно обращаться к врачам. По настоянию своего отца он начал заниматься дзюдо. Закалив тело, он в возрасте 15 лет получил по дзюдо черный пояс, а в 16 лет поступил на подготовительное отделение университета в Кейо. Он с энтузиазмом продолжал заниматься дзюдо, но в результате интенсивных тренировок заработал плеврит и на один год был вынужден был уйти из зала. Это время он посвятил самоподготовке, изучая мицуги кокью-хо, дзен-буддизм и другие дисциплины.

В возрасте 19 лет он встретил Морихея Уесиба и стал его учеником. За короткое время – всего за полгода – он становится представителем основателя (dairi) и, поскольку он должен был получить официальный статус в айкидо, направляется для проведения тренировок в Полицейскую академию в Накано и частную школу Сумеи Окава.

Когда ему исполнилось 23 года, его призвали на военную службу, и там, под вражеским огнем, он понял секрет, как направлять энергию внижнюю часть живота, хара.

В период времени с 1953 по 1971 год он пятнадцать раз приезжал США для преподавания и распространения айкидо и принципов Ки. В 1969 году он получил 10-й дан по айкидо. В качестве шихан-директора и директора Айкикай он работал до 1974 года до тех пор, пока не оставил организацию Айкикай.

В 1971 году Тохей основал Общество Ки, которая в 1977 году была признана некоммерческой организацией, руководителем которой он до сих пор является. Общество Ки является единственной организацией в Японии, специализирующейся на развитии Ки и официально признанной Министерством народного благосостояния в качестве некоммерческой.